Гул моря, далекие, золотистые огни Киавари, черная бездна неба в звездах. Она ждала для дочери миллионера, как некогда было с ней самой: она была замужем за первым богачом Киавари, покойным отцом Розы и Цецилии. Она сыплет скороговоркой и, кажется, уверяет, что от такой женщины, как я, она ждет лишь хорошего. Я ее хочу - и, пока одеваюсь, Мариетта бросает в железную печку шишки, хранящиеся у меня в углу комнаты, в мешке. Петр Николаевич чуть отодвинулся, точно ему сделалось холодно, и, сморщив лицо, поднял на нее глаза. А вы, милорд, - сказал шут, - какое вы делали лицо, когда сэр Эми Полет приказал сжать вам лодыжки между брусьями для пытки? Я вдыхала смолистый воздух, смотрела, как орел плывет в небе, слушала таинственные голоса птиц, перекликавшихся в горах; видела, как с тяжестью на голове подымается снизу девочка - она идет в Алессио. Мне хотелось добраться до горной деревушки Алессио. Мне почему-то представилось, что и здесь, как в России, неуютно и печально жить людям, встречающим и отправляющим поезда. Мариетта подмигивает им и мне. В дверь подглядывают Мариетта и Цецилия. Приотворяется дверь Александры Николаевны.
Во все эти дела посвятила меня Мариетта. Мариетта изображает, как Бокка лежит на постели и стонет; О, mia gallina! Госпожа Бокка собиралась выходить замуж, а у Розы шел роман с русским студентом. Госпожа Бокка встретила меня в том растерзанном виде, какой бывает по утрам у зажиточных и бездельных итальянок. По насыпи проносится курьерский из Генуи в Рим; в это время к Мариетте пробралась маленькая Лелия, четырехлетний карапуз, племянница Бокка. Однако, уважаемый Алексей Петрович, у Вас руки дрожат, - в это время я с излишней торопливостью засовывал полученные мною драгоценности во внутренний карман сюртука. По лестнице, выложенной мрамором, подымаемся во второй этаж. По очень крутой тропинке я стала подыматься вверх. Садилось солнце. По всему нашему побережью был разлит тихий, розовеющий свет. Две миловидные девушки возятся в саду - развешивают на солнце старые платья. Я сидела на камне, меня грело солнце. Мариетта быстро вскочила на подножку, поцеловала. Мариетта накладывает угля, а я отворяю ставни.
Мариетта сразу вскакивает и бежит. Это бывает, - объясняет мне Мариетта. Это моя больная тема. Это ее приятельницы Роза и Цецилия, которых мать держит сурово. Этому способствовало и то, что Роза полюбила студента. Роза и Цецилия весело бегут вперед. Роза делает мне реверанс. Роза покорно стоит рядом с матерью. Я сорвала их, стала нюхать, и их сладкий, сентиментальный запах снова взволновал меня: я вспомнила букет таких же пармских фиалок, который поднесли мне раз в Большом театре, за Татьяну. Я подала ей в окно букетик фиалок, еще раз пожала руку. Когда подошел treno omnibus, Александра Николаевна вошла в купе, в третий класс, я вдруг почувствовала, что осталась теперь совсем одна в этой стране. Александра Николаевна заходила ко мне прощаться и наставляла Розу и Цецилию, чтобы хорошо за мной ухаживали, были внимательны и заботливы. К завтраку Александра Николаевна выходит худее, бледнее обычного. Клавдия Петровна за счастье почтет по одному моему слову. Хоть очень меня занимают переливы, узоры жизней вокруг и я переписываюсь с Александрой Николаевной, часто и помногу говорю с Леечкой и ее анархистом, целую Розу, все же не нужно думать, что меня не посещает тоска и мучительное томление: всегда по одному - по Боре. Тот же маскарад. Спасибо-недорого. При этих словах Патч быстро ушел и тотчас же вернулся со связкой соломы на спине.
Поезд omnibus, останавливающийся на каждом полустанке, потащил ее в Геную, а оттуда в Париж, к новой вызвать мужа на час жизни, мы же вернулись к нашей малой, где главные события - каково море, есть ли солнце, задует ли трамонтано. Впрочем, как и везде, - на нашей вилле тоже оказались свои интересы, даже страсти и борьба. Цветы - это традиционно популярный товар, особенно в предпраздничные периоды, когда порой можно сделать выручку как за полгода работы. Это возможности производить реальный физический товар, обеспечивая потребности населения в какой-либо значимой продукции, возможности расширения производства. Это ничего, на несколько часов. Это мгновенное виденье взволновало меня, мне не захотелось возвращаться домой. Она счастлива, что удалось подложить Бокка свинью. Она сказала мне, что сердце мое скоро умрет, если я не достану жира от этой свиньи, дабы смазать раны. Но мне хочется упомянуть об этом ясном дне, предвестнике весны, о том, как я сидела на камне и смотрела на девочку из Алессио, о той тихой и кроткой силе, которая нисходила тогда в мое сердце. Но иногда определённые действия выполнить очень сложно.
МУЖ НА ЧАС ПРАЙС-ЛИСТ Гул…
МУЖ НА ЧАС ПРАЙС-ЛИСТ
Гул моря, далекие, золотистые огни Киавари, черная бездна неба в звездах. Она ждала для дочери миллионера, как некогда было с ней самой: она была замужем за первым богачом Киавари, покойным отцом Розы и Цецилии. Она сыплет скороговоркой и, кажется, уверяет, что от такой женщины, как я, она ждет лишь хорошего. Я ее хочу - и, пока одеваюсь, Мариетта бросает в железную печку шишки, хранящиеся у меня в углу комнаты, в мешке. Петр Николаевич чуть отодвинулся, точно ему сделалось холодно, и, сморщив лицо, поднял на нее глаза. А вы, милорд, - сказал шут, - какое вы делали лицо, когда сэр Эми Полет приказал сжать вам лодыжки между брусьями для пытки? Я вдыхала смолистый воздух, смотрела, как орел плывет в небе, слушала таинственные голоса птиц, перекликавшихся в горах; видела, как с тяжестью на голове подымается снизу девочка - она идет в Алессио. Мне хотелось добраться до горной деревушки Алессио. Мне почему-то представилось, что и здесь, как в России, неуютно и печально жить людям, встречающим и отправляющим поезда. Мариетта подмигивает им и мне. В дверь подглядывают Мариетта и Цецилия. Приотворяется дверь Александры Николаевны.
Во все эти дела посвятила меня Мариетта. Мариетта изображает, как Бокка лежит на постели и стонет; О, mia gallina! Госпожа Бокка собиралась выходить замуж, а у Розы шел роман с русским студентом. Госпожа Бокка встретила меня в том растерзанном виде, какой бывает по утрам у зажиточных и бездельных итальянок. По насыпи проносится курьерский из Генуи в Рим; в это время к Мариетте пробралась маленькая Лелия, четырехлетний карапуз, племянница Бокка. Однако, уважаемый Алексей Петрович, у Вас руки дрожат, - в это время я с излишней торопливостью засовывал полученные мною драгоценности во внутренний карман сюртука. По лестнице, выложенной мрамором, подымаемся во второй этаж. По очень крутой тропинке я стала подыматься вверх. Садилось солнце. По всему нашему побережью был разлит тихий, розовеющий свет. Две миловидные девушки возятся в саду - развешивают на солнце старые платья. Я сидела на камне, меня грело солнце. Мариетта быстро вскочила на подножку, поцеловала. Мариетта накладывает угля, а я отворяю ставни.
Мариетта сразу вскакивает и бежит. Это бывает, - объясняет мне Мариетта. Это моя больная тема. Это ее приятельницы Роза и Цецилия, которых мать держит сурово. Этому способствовало и то, что Роза полюбила студента. Роза и Цецилия весело бегут вперед. Роза делает мне реверанс. Роза покорно стоит рядом с матерью. Я сорвала их, стала нюхать, и их сладкий, сентиментальный запах снова взволновал меня: я вспомнила букет таких же пармских фиалок, который поднесли мне раз в Большом театре, за Татьяну. Я подала ей в окно букетик фиалок, еще раз пожала руку. Когда подошел treno omnibus, Александра Николаевна вошла в купе, в третий класс, я вдруг почувствовала, что осталась теперь совсем одна в этой стране. Александра Николаевна заходила ко мне прощаться и наставляла Розу и Цецилию, чтобы хорошо за мной ухаживали, были внимательны и заботливы. К завтраку Александра Николаевна выходит худее, бледнее обычного. Клавдия Петровна за счастье почтет по одному моему слову. Хоть очень меня занимают переливы, узоры жизней вокруг и я переписываюсь с Александрой Николаевной, часто и помногу говорю с Леечкой и ее анархистом, целую Розу, все же не нужно думать, что меня не посещает тоска и мучительное томление: всегда по одному - по Боре. Тот же маскарад. Спасибо-недорого. При этих словах Патч быстро ушел и тотчас же вернулся со связкой соломы на спине.
Поезд omnibus, останавливающийся на каждом полустанке, потащил ее в Геную, а оттуда в Париж, к новой вызвать мужа на час жизни, мы же вернулись к нашей малой, где главные события - каково море, есть ли солнце, задует ли трамонтано. Впрочем, как и везде, - на нашей вилле тоже оказались свои интересы, даже страсти и борьба. Цветы - это традиционно популярный товар, особенно в предпраздничные периоды, когда порой можно сделать выручку как за полгода работы. Это возможности производить реальный физический товар, обеспечивая потребности населения в какой-либо значимой продукции, возможности расширения производства. Это ничего, на несколько часов. Это мгновенное виденье взволновало меня, мне не захотелось возвращаться домой. Она счастлива, что удалось подложить Бокка свинью. Она сказала мне, что сердце мое скоро умрет, если я не достану жира от этой свиньи, дабы смазать раны. Но мне хочется упомянуть об этом ясном дне, предвестнике весны, о том, как я сидела на камне и смотрела на девочку из Алессио, о той тихой и кроткой силе, которая нисходила тогда в мое сердце. Но иногда определённые действия выполнить очень сложно.